Протоиерей Митрофан Сребрянский

Господи, благослови! 1912 года июня 25-го в пять часов вечера мне очень захотелось спать. Зазвонили ко всенощной, а я, не будучи в силах противиться, легла и уснула. Проснулась 26 июня в пять часов вечера. Родные думали, что я умерла, но внезапность смерти понудила их позвать врача, который сказал, что я жи­ва, но сплю летаргическим сном. Во время этого сна ду­ша моя видела много ужасного и хорошего, что я и расскажу по порядку.

Вижу, что я нахожусь в поле совершенно одна. Страх напал на меня, небо темнеет. Вдруг вдали что-то засветилось. Оказалось, что свет исходит от приближа­ющегося ко мне старца с длинными волосами и длинной бородой, почти до земли, в белой рубашке, подпоясан­ный. Лицо его так сияло, что я не могла смотреть на него и упала ниц. Он поднял меня и спросил:  «Куда идешь, раба Божия?»  Я  отвечаю:   «Не знаю»  Тогда старец сказал мне: «Стань на колени!» — и начал на­поминать мне все мои грехи, которые я по забвению не исповедала. Я была в ужасе и думала: кто же это, что и помышления мои знает? — а он говорит: «Я святой Онуфрий, и ты меня не бойся» — и перекрестил меня большим крестом: «Все тебе прощается. А теперь пой­дем со мной, я тебя по всем мытарствам поведу». Бе­рет меня за руку и говорит:  «Что будет встречаться, не бойся, только непрестанно крестись и говори: спаси меня, Господи! — и думай о Господе, и все пройдет. Пошли». Преподобный Онуфрий говорит: «Смотри на небо!» Я смотрю и вижу, что небо как бы перевернулось, и стало темнеть. Я испугалась, а преподобный го­ворит: «Не думай дурного, крестись».

Стало совершенно темно, только тьму разгонял свет, исходящий от преподобного Онуфрия. Вдруг множество бесов пересекли нам дорогу, составивши цепь. Глаза их, как огонь, вопят, шумят и намереваются схва­тить меня. Но как только преподобный Онуфрий под­нимал руку и творил крестное знамение, так бесы мгно­венно разбегались, показывая листы, исписанные моими грехами. Преподобный сказал им: «Она раскаялась при начале пути во всех грехах» — и бесы тот час разорва­ли листы, стеная и крича: «Бездна наша, она не прой­дет!» От бесов исходил огонь и дым, что среди окру­жающего мрака производило страшное впечатление. Я все время плакала и крестилась. Жара от огня я не чувствовала. Вдруг перед нами оказалась огненная гора, от которой во все стороны неслись огненные искры. Здесь я увидела множество людей, услышала крики их и стоны. На мой вопрос, за что они страдают, препо­добный Онуфрий ответил: «За беззакония свои. Они совсем не каялись и умерли без покаяния, не признавая заповедей. Теперь страдают до суда».

Идем дальше. Вижу — перед нами два глубоких оврага, столь глубоких, что их можно назвать бездна. Я посмотрела в овраг и увидела там множество полза­ющих змей, животных и бесов. Преподобный Онуфрий говорит: «Огонь мы перешли. Как нам эту бездну пе­рейти?» В это время опустилась как бы большая птица, распустила крылья, и преподобный говорит: «Садись на крылья, и я сяду. Не будь маловерна, не смотри вниз, а крестись». Сели мы и полетели. Долго летели, старец держал меня за руку. Наконец мы опустились и стали на ноги среди змей, холодных и мягких, которые разбе­жались от нас. От множества змей делались целые змеиные горы. Под одной такой горой я увидела сидящую женщину, у которой голова вся была покрыта ящерица­ми, из глаз падали искры, изо рта — черви, змеи со­сали грудь ее, а псы держали во рту руки ее. Я спрашиваю у преподобного Онуфрия: «Что это за женщи­на, и за что она страдает?» Он говорит: «Это блудница. Она в жизни сделала много грехов и никогда не ка­ялась. Страдает до суда. Ящерицы на голове — это за украшение волос, бровей, и вообще украшение лица; ис­кры из глаз за то, что она смотрела разные нечистоты, черви за то, что она говорила неподобные слова, змеи — это блуд, псы — за скверные осязания».

Идем дальше. Преподобный Онуфрий говорит: «Сейчас мы придем к очень страшному, но ты не бой­ся, крестись». Действительно, дошли до места, от кото­рого шел дым и огонь. Там я увидела огромного как бы человека, светящегося огнем. Возле него лежит шар большой, огненный, а в нем много спиц, и когда чело­век этот поворачивает шар, то из спиц выходят огнен­ные спицы, а между спицами — бесы, так что пройти через них нельзя. Я спрашиваю: «Кто это?» Преподоб­ный Онуфрий отвечает: «Это сын диавола, разжигатель и обольститель христиан. Кто ему повинуется и не со­блюдает заповедей Христовых, тот идет в муку вечную. А ты крестись, не бойся». Шли мы через эти проволо­ки свободно, но со всех сторон несся шум и крик, ко­торый исходил от множества бесов, стоящих цепями. С ними было и много людей. Преподобный Онуфрий объяснил мне, что люди потому вместе с бесами, что им при жизни служили и не каялись, здесь ожидают Страшного суда.

Затем подошли мы к огромной огненной реке, в ко­торой много людей, и от них несутся крики и стоны. Я смутилась при виде реки, но старец стал на колени, велел стать и мне и смотреть на небо. Я так и сделала и увидела на облаках архангела Михаила, который про­тянул нам жердочку. Преподобный Онуфрий взял за конец, и она перекинулась через реку, аршина на три от огня. Я, хотя сильно боялась, но крестилась, и при помощи преподобного Онуфрия перешла на другую сторо­ну, и очутилась перед стеной. Мы перешли через узкую дверь с трудом, и вышли на огромные снеговые ледя­ные горы, где находилось много людей, они все дрожа­ли. Особенно меня поразил один, который по шею си­дел в снегу и кричал: «Спасите! Спасите!» Я хотела пойти, помочь ему, но преподобный Онуфрий сказал: «Оставь его. Он зимой не впустил к себе в дом отца своего, и тот замерз. Пусть сам даст ответ за себя. Во­обще, здесь находятся люди за то, что холодным серд­цем относились к Богу и людям».

После этого мы подошли к прекрасной и широкой реке, где преподобный старец поставил меня на доску, и сам пошел по воде. На другой стороне оказалось прекрасное поле, покрытое зеленью, травою, лесом. Когда мы проходили через него, то увидели множество зверей, которые ласкались к преподобному Онуфрию. Прошли поле и подошли к высокой прекрасной горе, на которой были три лестницы, как бы из желатина, и бежали с го­ры двенадцать ручейков чистейшей воды. Около горы мы остановились и преподобный Онуфрий сказал: «Ты видела все страшное, за что люди страдают, живи же по заповедям Господним. Ты все это перешла за два до­брых дела (но не сказал, какие). Теперь я тебя одену в другую одежду, и ты должна лезть, но не по этой ле­стнице». Преподобный Онуфрий всю меня облил водою из ручья, омыл, и мое голубенькое платье не знаю, ку­да девалось. Старец надел на меня рубашку белую, сде­лал из травы пояс и опоясал меня, из листьев сделал шапочку и, три раза перекрестив мою голову, надел на меня шапочку и велел лезть на гору. Очень трудно мне было, но старец подставлял свои руки, и постепенно я долезла до половины горы, но так изнемогла, что ста­рец разрешил дальше  продолжать  путь  по  лестнице, причем вел меня за руку, и три раза перекрестил. За­тем старец ввел меня в церковь, поставил на середину, и сказал: «Будь душой вся в Боге! Здесь — райское жительство».

Боже мой, какая красота! Я увидела там много чудных обителей, неописуемой красоты деревья, цветы, благоухание, свет необыкновенный. Старец подводит меня к одной обители и говорит: «Это обитель святых жен Марфы и Марии». Обитель сделана не из камней, а вся покрыта зеленью и цветами, окна светятся, как хрустальные, насквозь. Возле дверей по обе стороны, совне, стоят Марфа и Мария с горящими большими свечами в руках. Мы с преподобным стали под дере­вом, и я вижу: несут ангелы шесть расслабленных лю­дей в эту обитель, а за ними пошло туда много народа, больных, слепых, хромых, в одежде рваной, и много де­тей. Я спрашиваю: «Неужели эта обитель так велика, что может вместить так много людей?» Старец отвеча­ет: «Может вместить весь мир христиан. Вот и ты не­большая, и в тебе весь мир. Возлюби всех чисто, а се­бя позабудь, и возненавидь тело, которое служит всем страстям. Постарайся мертвить тело, а душу укрась добрыми делами. Смотри, несут расслабленного челове­ка». Кого это несут? — спросила я. «Брата во Хрис­те, — ответил преподобный. — Его несут многостра­дальный пастырь Митрофан и многострадальная Княги­ня Елизавета». Я увидела Великую Княгиню Елизаве­ту Феодоровну в белой форме, на голове — покрыва­ло, на груди — белый крест. Отец Митрофан тоже был в белой одежде, на груди такой же белый крест. Я совершенно не знала до этого времени о существовании Марфо-Мариинской обители милосердия, Елизавету Феодоровну и отца Митрофана не знала и не видела. Когда они поравнялись со святыми женами Марфой и Марией, то оба, которые несли расслабленного, Ели­завета Феодоровна и отец Митрофан, поклонились им, а затем святые Марфа и Мария вошли тоже в обитель, а за ними и мы. Обитель внутри была прекрасна. Отец Митрофан и Елизавета Феодоровна снова вышли из обители, уже одни, и тоже с горящими свечами, подо­шли к нам и поклонились преподобному Онуфрию, ко­торый обратился к ним, и говорит:  «Вручаю вам эту странницу и пришелицу, и благословляю под ваш по­кров». Старец при этом велел мне сделать земной по­клон отцу Митрофану и Елизавете Феодоровне.  Оба они меня  благословили  большим  крестом.  Я  говорю: «Останусь с ними!» — но старец говорит: «Пойдешь еще, а потом придешь к ним». Мы пошли. Куда ни посмотрю — везде славят Господа. Красоту рая описать не могу. Какой-то другой свет, сады, птицы, благоуха­ние, земли не видно, все покрыто, как бархатом, цвета­ми. Куда ни посмотришь — везде ангелы, их великое множество. Смотрю — Сам Христос Спаситель стоит, видны язвы на руках и на ногах, лицо и одежда сияют так, что смотреть  невозможно.  Я  упала ниц.   Рядом с Господом стояла Пресвятая Богородица с распростер­тыми руками, херувимы и серафимы непрестанно пели: «Радуйся, Царице!». Здесь же было множество святых мучеников и мучениц. Одни были одеты в архиерейские одежды, другие в иерейские, третьи — в диаконские, иные   же   —   в   прекрасных   разноцветных   одеждах, у всех — венцы на головах, преподобный Онуфрий го­ворит: «Это те святые, которые страдали за Христа, все переносили смиренно, с терпением, шли по стопам Его. Здесь нет печали и страданий, а всегда радость». Мно­го я видела здесь знакомых умерших, видела там неко­торых сейчас еще живых. Святой Онуфрий строго сказал: «Не говори тем, которые еще живы, где ты их ви­дела. Когда тело умрет, тогда души их Господом возне­сутся сюда, хотя они и грешные, но добрыми делами и покаянием души их всегда пребывают на небе». Свя­той Онуфрий посадил меня, и говорит: «Здесь твоя на­дежда». Начали проходить множество святых в разных одеждах, и чудных, и бедных, кто с крестом в руках, кто со свечами и цветами. Преподобный Онуфрий бе­рет меня за руку и водит по раю. Везде такое славосло­вие Бога, и непрестанная песнь: «Свят, свят, свят!» — текут струи серебристой воды, преподобный Онуфрий возгласил: «Всякое дыхание да хвалит Господа!» Вошли мы с преподобным Онуфрием в одно чудное место, где ангелы непрестанно поют: «Свят, свят, свят Господь Саваоф!» «Слава в вышних Богу!» и «Аллилуйя!» Пе­ред нашими глазами открылось дивное зрелище: вдали, во свете неприступнем, на престоле славы восседал Гос­подь наш Иисус Христос. По одну сторону Его стояла Божия Матерь, а по другую — святой Иоанн Предте­ча. Сонмы архангелов, ангелов, херувимов и серафимов окружали престол. Множество святых красоты неопису­емой стояли около престола. Тела их легкодвижны, про­зрачны, одежда блестящая разных цветов, вокруг голо­вы каждого из них — ослепительное сияние, на голо­вах у некоторых — венцы из особого какого-то метал­ла, лучше золота и бриллиантов, а на других — венцы из райских цветов. Одни держали в руках цветы, дру­гие — кресты, или пальмовые ветви. Указывая рукой на одну их святых, стоящих в правом ряду, преподобный Онуфрий сказал: «Это святая Елизавета, которой я тебя вручил». Я действительно увидела ту, к которой меня уже подводил преподобный Онуфрий в видении дел человеческих. Там она была среди калек, нищих, больных, вообще — страждущих, которым она служи­ла на земле, а здесь я увидела ее же, но уже во свято­сти, в лике святых. Да, я вижу ее, ответила я преподобному  Онуфрию,   —   но   ведь  я   недостойна  жить с ней: она святая,  а я очень грешная.  Преподобный Онуфрий  сказал:   «Она теперь живет еще  на земле, подражая житию святых жен Марфы и Марии, соблю­дает душу и тело в чистоте, творит добрые дела, молит­ва ее и крест скорбей, который она безропотно несет, возносят душу ее  на небо.  У нее тоже  были грехи, но через покаяние и исправление жизни она идет на не­бо». Я от умиления поверглась несколько раз на землю. Под ногами было нечто вроде хрустального, зеленова­то-голубого неба. Вижу — все святые попарно подхо­дят ко Христу и поклоняются Ему. Пошли и Елизаве­та Феодоровна с отцом Митрофаном, и снова вернулись на свои места. Княгиня Елизавета была одета в блестя­щую одежду, вокруг головы — сияние, и надпись из блестящих светозарных букв: «Святая многострадальная Княгиня Елизавета».  Руки у нее сложены на груди, в одной руке — золотое распятие, прекрасный лик свя­той сияет неземной радостью и блаженством, чудные глаза ее подняты вверх, в них святые молитвы чистой души, узревшей Бога лицом к лицу. Возле святой Ели­заветы, по левую сторону, стоял преподобный Сергий Радонежский, а по правую руку — отец Митрофан в архиерейском облачении. «Но ты не думай, что ты до­стойна была все это видеть и останешься теперь здесь. Нет, твое мертвое тело ждет тебя, это только твоя ду­ша со мной. Когда же душа твоя войдет в тело и вер­нешься опять на грешную многострадальную землю, ко­торая вся обливается кровью, то я благословляю тебя в ту обитель, где тебя встретили Княгиня Елизавета и отец Митрофан». Я спросила: «Разве есть на земле такая прекрасная обитель?» Святой отвечал: «Да, есть, процветает и возносится на небо через добрые дела и молитвы. Смотри же, ты видела все хорошее и пло­хое, и знай, что без креста и страданий сюда не вой­дешь. А покаяние всех грешных сюда приводит. Смот­ри, вот твое тело».

Действительно, я увидела свое тело, и мне сдела­лось страшно. Преподобный Онуфрий перекрестил ме­ня, и я проснулась. Полтора часа я не могла говорить, а когда заговорила, то стала заикаться. Кроме того, но­ги мои отнялись до колен, и я не могла ходить, меня носили. Доктора не могли излечить меня. Наконец, 25 сентября 1912 года меня принесли в женский монастырь города Богодухова Харьковской губернии, где находи­лась чудотворная Каплуновская икона Божией Матери. 26 сентября я приобщилась святых Тайн Христовых, отслужила молебен перед этой иконой, и, когда меня поднесли к иконе и я приложилась, то мгновенно исцелилась. Тут я вспомнила слова преподобного Онуфрия, когда я была близ Богоматери: «Здесь твоя надежда». Еще прямо после сна я решила удалиться из мира, а по­сле исцеления я уже не могла дождаться возможности уйти в обитель. Меня звали поступить в Богодуховской женский монастырь, где я исцелилась, но я сказала мо­нахиням, что мне хотелось бы уйти подальше от знако­мых. Спрашивала я о святых Марфе и Марии, но ни­кто не знал, есть ли обитель во имя их. Однажды я пришла в свой Богодуховской монастырь и монахини сказали мне: «Евфросиния! Ты хочешь подальше уехать от знакомых. Приехала сестра из обители Марфы и Марии. Туда же поступила наша послушница Васи­лиса». Услышав это, я была в ужасе и восторге, Скоро получился ответ от Василисы, что можно мне поехать в Москву. 23 января 1913 года я приехала и поступила в обитель. Передать не могу, что я испытала, войдя в храм обители и услышав пение тропаря святым пра­ведным женам Марфе и Марии.